Развитие общедоступного транспорта
С развитием ремесленного производства и торговли росли города. Назрела необходимость в создании общедоступного транспорта. Начиная с XVII в. в городах появились экипажи общего пользования.
Чтобы обойтись меньшим количеством повозок, экипажные компании пустили в обиход тесные и неудобные повозки: в Москве — так называемые «волчки», в Париже — «кукушки», в Берлине — «реброломы», на междугородных дорогах — дилижансы.
«Волчки» — обыкновенные дроги без рессор и кузова; шесть пассажиров сидели на продольной скамье, иногда под балдахином. «Кукушка» представляла собой двуколку с маленьким кузовом-ящиком; четыре пассажира забирались в ящик спереди, цепляясь за обод колеса и хвост лошади, затем вход закрывали съемной стенкой, на которой снаружи было устроено сиденье возницы и еще двух пассажиров; остальным желающим ехать предоставляли места на крыше. Медленно двигалась тяжелая «кукушка». Счастливцы, сидевшие в ящике, время от времени, словно кукушки у часов — отсюда название повозки, — высовывали головы в окно: скоро ли конец мучениям? Название «реброломы» говорит само за себя.
Дилижансы чаще всего делали восьмиместными, с багажниками на крыше, под кузовом и позади него. По нынешним автомобильным нормам в дилижансах хватало места самое большее на четверых. Но пассажиры сидели по трое на диванчиках вдоль передней и задней стенок и по одному — на откидных сиденьях, приделанных изнутри к дверям. «Дверному» пассажиру угрожало падение под колеса дилижанса, если он случайно нажимал на ручку двери. Поэтому иной возница запирал двери снаружи на замок. Скорость дилижанса составляла в среднем около 15 км/ч, за год он проходил до 10 тыс. км.
С расширением производства экипажей мировой гужевой парк достиг в последние десятилетия XIX в. по ориентировочным подсчетам 20 млн, в России — около 1 млн. Этому процессу не мешал рост железнодорожного транспорта. В Москве, например, экипажные мастерские группировались на улице Тележный ряд, переименованный в XIX в. в Каретный ряд. Это название сохранилось и по сей день.
Оставила след в автомобильной терминологии и «лошадиная сила». Она сохранялась до недавнего времени как мерило мощности, пока не приняли общую единицу — киловатт (кВт).
Автомобиль с экипажем роднит и отношение к ним человека. Читаешь великих писателей прошлого, еще не подозревавших о грядущем нашествии автомобилей, и кажется, что они подсказывают нынешнюю проблему «человек — автомобиль».
Например, о познавательных для путешественника достоинствах экипажей, основанных на их свойстве отвлекать седоков от повседневности, П. А. Вяземский писал в «Дорожной думе» (1841 г.):
Опять я на большой дороге,
Стихии вольный гражданин,
Опять в кочующей берлоге
Я думу думаю один...
Мне любо это заточенье,
Я жизнью странной в нем живу:
Действительность в нем — сновиденье,
А сны я вижу наяву!
Н. В. Гоголь в «Мертвых душах» так описывает скорость движения:
«...В дорогу, в дорогу... Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога! ...Боже! как ты хороша подчас, далекая, далекая дорога!.. Сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!.. И какой же русский не любит быстрой езды?.. Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит...»
А вот что говорит А. С. Пушкин в стихотворении «Монах» о престижном, как мы сказали бы сегодня, характере экипажа:
...я в Знать тебя пушу,
Достану дом, куплю тебе кареты.
Придут к тебе в переднюю поэты;
Всех кланяться заставлю богачу,
Сниму клобук, по моде причешу.
Все променяв на длинный фрак с штанами,
Поскачешь ты гордиться жеребцами.
Народ, смеясь, колесами давить
И аглицкой каретой всех дивить...
Одно лишь коренным образом отличает потомков от предков — механический двигатель. Прошли столетия, пока он стал пригодным для транспортной машины. Но сама эта машина могла появиться много позже, если бы в процессе развития конных экипажей не были подготовлены кузов и многие ее механизмы.
